Филолог Ахапкин: «Чтобы получить специальные знания, не надо поступать в университет»

Вестник СЗФО. В Калининграде известный российский филолог, доцент кафедры междисциплинарных исследований в сфере языков и литературы, руководитель центра письма и критического мышления Санкт-Петербургского госуниверситета (Санкт-Петербург), кандидат филологических наук Денис Ахапкин 23 января провел в БФУ имени И. Канта мастер-класс для студентов и преподавателей.

Выглядело это не как занятие, а просто как живое общение — легко, непосредственно, неформально. Студенты-первокурсники разных факультетов — филологи, психологи, историки — вместе анализировали картину Казимира Малевича «Англичанин в Москве» и стихотворение Владимира Маяковского «Уличное», прокомментировали собкору в Калининграде сегодня, 31 января 2018 года, в БФУ.

Трудно представить еще более странные и еще более сложные произведения. Не всякий специалист сразу поймет, в чем, собственно, состоял замысел авторов, что они хотели сказать миру. Тем не менее, студенты предприняли довольно успешные попытки (разумеется, при помощи преподавателя) разобраться в этом. В итоге им удалось прийти к формированию своего собственного, сугубого индивидуального мнения, о картине и о стихотворении. И мнения эти были разные, как и версии о том, насколько «Англичанин в Москве» и «Уличное» связаны между собой.

Кто-то пришел к выводу, что Малевич сильно повлиял на Маяковского, кто-то высказал убеждение, что все было наоборот, а кто-то и вовсе никакой связи между стихотворением и картиной не обнаружил.

Ближе к истине, пожалуй, оказались первые (во всяком случае, версия о том, что картина Малевича повлияла на Маяковского, когда он писал стихотворение, рассматривается в монографии исследователя Джульетты Степанян), однако, по мнению Дениса Ахапкина, важен не конкретный ответ — тем более, что дать его за полтора часа без предварительной проработки источников невозможно, да и вопрос о взаимовлияниях Маяковского и Малевича остается открытым.

Главное, что студентов удалось увлечь, заставить их думать, анализировать, работать в команде. То есть они попробовали на практике отработать приемы, которые могут оказаться не менее полезными, чем знания в профессиональной сфере.

В интервью коллегам из БФУ Денис Ахапкин рассказал о том, какие знания университет должен давать студентам, чтобы выдержать конкуренцию на рынке образовательных услуг, почему роботы ещё не скоро заменят учителей и какое место займут гуманитарии в эпоху господства искусственного разума.

— Денис Николаевич, как вы оцениваете прошедший мастер-класс?

— Я очень доволен аудиторией. Мне понравились студенты, которые были открыты и готовы принять предложенные правила игры. Кто-то работал более активно, кто-то менее активно, но в целом всё получилось. Подобные мастер-классы я проводил (по-русски и по-английски) во многих городах — в Санкт-Петербурге, Астрахани, Екатеринбурге, Тюмени, в Вильнюсе, Бишкеке — и хочу сказать, что студенты БФУ оказались одними из самых активных и интересных слушателей.

Я хотел, чтобы они ушли от каких-то стереотипов, от автоматизма мышления, чтобы сначала просто рассказали, что они видят на картине, а не пытались сразу делать выводы о том, что всё это значит. Давайте сначала увидим детали, предметы, проговорим всё это, а уже потом будем строить концепции и выдвигать версии. Такой подход, как мне показалось, вызвал у студентов интерес, и это главное. Дальнейшая задача преподавателя состоит в том, чтобы не дать этому интересу погаснуть, не дать студенту потерять мотивацию, заскучать.

— А почему так важно не дать студентам заскучать? Ведь принято считать, что получение образования — это тяжелый труд.

— А потому что мы живем в XXI веке, когда высшие учебные заведения стремительно теряют монополию на рынке образовательных услуг. Мы находимся в ситуации жёсткой конкуренции. Сегодня у студентов есть очень большой выбор дистанционных курсов, в том числе и на русском языке. То есть, для того, чтобы получить именно специальные знания — не надо поступать в университет. Туда нужно поступать, чтобы развить определенные компетенции, например, умение работать в профессиональном сообществе, умение искать и критически оценивать найденную информацию.

Недавно я прочитал в одной из российских он-лайн газет переводную статью о том, что через 15 лет преподавателей полностью заменят роботы. Об этом много говорят сейчас, но мне кажется, что в данном случае у страха глаза велики — и больше, кстати, об этом говорят те, у кого минимальное представление об искусственном интеллекте и точных науках.

Такого, по крайней мере в ближайшем будущем, не произойдет, потому вуз — это не просто место, где люди получают знания, это еще и место, где приобретается очень важный опыт взаимодействия с другими членами коллектива, где прививаются навыки принятия решений, это место, где человек учится нести ответственность за свои решения, учится обосновывать свой выбор, учится выносить суждения о чужих мнениях, текстах и еще массе очень важных вещей, которым не может научить даже самый лучший робот. Поэтому живые (во всех смыслах этого слова) преподаватели еще долго будут востребованы.

— А как насчет других специалистов ? В частности, гуманитариев? Окажутся ли они нужны в мире, где будет развит искусственный интеллект?

В прошлом году Герман Греф во время лекции в БФУ сказал, что уже не склонен брать на работу юристов, потому что искусственный интеллект с их задачами справляется лучше.

— Гуманитарии бывают разными, и большинство из них в этом новом мире, думаю, будут чувствовать себя прекрасно. В том числе и юристы. Во всяком случае те из них, кто окажется способен мыслить нестандартно, кто сможет доносить свои доводы до аудитории, у кого будет хорошо получаться убеждать людей.

У Германа Оскаровича специфические задачи, они как раз хорошо автоматизируются. Тех юристов, которые делают рутинную работу, которые только составляют стандартные документы и оценивают их на соответствие законодательной базе, действительно заменят роботы. Но надо понимать, что искусственный интеллект принимает решения, не учитывая массы тонких факторов — политических, корпоративных и т.д…

Вообще надо сказать, что искусственный интеллект вряд ли добьется в ближайшее время таких успехов, какие ему многие пророчат. Я немного представляю себе ситуацию, поскольку в свое время проучился четыре года в одном из ведущих сейчас университетов в области автоматизации. По нынешним меркам это практически бакалавриат. То есть полный вузовский курс высшей математики, программирования я прошёл.

А уже второе образование у меня филологическое, и лет пять я работал научным сотрудником в Лаборатории информационных лингвистических технологий Института лингвистических исследований РАН, где занимался проблемами автоматического анализа речи, машинного перевода. И именно в этот период я утвердился в мысли, что человек всегда (ну, или еще очень — очень долго) будет сильнее робота в творческих вопросах, в ситуациях языковой и жизненной неоднозначности, где не применим шаблонный подход.

Кроме того, если говорить о гуманитариях, то, по всей видимости, именно они (больше просто некому) будут думать над тем, как снять социальное напряжение, которое может возникнуть после того, как роботы потеснят занимавшихся механическим трудом людей.

И в этой ситуации, повторяю еще раз, перед преподавателями, равно как и перед руководством университетов стоит задача научиться работать так, чтобы давать именно те компетенции и навыки, которые востребованы современной жизнью, работодателями и профессиональными сообществами.

— А как этого добиться практически?

— Надо кардинально менять подходы. У нас очень много дисциплин, к которым мы относимся как к чему-то неизбежному. Ну, вот, например, все студенты должны изучать философию, как в стандартах прописано. Деды наши изучали, отцы изучали, стало быть и нам тоже надо изучать. Кто принимает решение о наполнении этого курса? Философы, у них испокон века это один из основных источников нагрузки. Чем они заполняют этот курс? Тем, чему их учили в свое время — то есть, начинают с досократиков и двигаются дальше по хронологической лестнице.

Я не говорю о лучших, я говорю о некоторой усредненной ситуации. И вот скажите — насколько важно для человека, который не планирует в дальнейшем заниматься философией и преподавать её в университете, знать различия между учениями Анаксагора, Анаксимена, и Анаксимандра? А на экзамене ему придется отвечать на подобные вопросы. Какие навыки создает такого рода курс? По сути, только один навык — слушать и запоминать на некоторое время абсолютно бесполезную для тебя информацию.

Выход состоит в том, что нужно перестраивать программу подобного рода курсов, делать их живыми, междисциплинарными, а главное — интересными, потому что только через интерес, только через искреннюю увлеченность можно привить студенту важные навыки. Не все преподаватели справятся с этой задачей. И те, кто не справится, как раз и станут первыми жертвами этого большого и страшного искусственного интеллекта, о котором мы говорили.

— Какие у вас планы сотрудничества с БФУ?

— Я очень люблю Калининград, первый раз я побывал здесь в 1991 году и с тех пор часто возвращаюсь, мне нравится ваш город и ваш университет. И я буду очень рад, если сотрудничество с ним будет иметь продолжение — о некоторых проектах мы с коллегами уже начали разговор.